| Главная | Стихотворения | Галерея | Аудио | Гостевая |
I. Письма без адреса.Любовь. Спадают капли.
Это дождь.
Но настало такое время, когда мир перестал подчиняться разуму. Он больше не хотел дробиться на составляющие. И сложно стало размещать его в простых формах. Тесен стал мир. И бесконечные поиски выхода из мира реального в мир существующий. И поиски эти были похожи на бег по замкнутой кривой. Для того, чтобы сойти с нее, нужно было сделать шаг в сторону. Юность. Тесно. Зелёная кожура лопается и опадает на землю хлопьями, обнажая что-то бесформенное и счастливое. Это я. Я – сгусток энергии, раздираемый внутренними противоречиями, и в чем-то пытающийся противоречить всему остальному миру. Я безумно люблю жить. Поэтому каждый новый день моей жизни кажется мне интереснее и лучше предыдущего. Каждое мгновение для меня наполнено неповторимым смыслом. И в то же время я боюсь будущего и не хочу, чтобы оно приходило. Потому что мне всегда кажется, что так хорошо, как сейчас, мне уже никогда не будет. Мне тяжело с моей душой. Потому что огонь, который горит в ней, сжигает меня, если я не даю ему выхода. А если он вырвется, то может обжечь тех, кто мне дорог. Я вижу Ваш взгляд, за которым стоит что-то ещё. В нём бесконечность, которая не подчиняется земным законам. Так нарушается причинно-следственная связь. Это необратимо. И возникает следствие без причины: мне хорошо с Вами. Но я не понимаю Вас. Почему-то с каждым днём всё труднее расставаться и всё чаще я ловлю себя на мысли, что целый день жду встречи. Пытаюсь наощупь отыскать тропинку – единственный земной путь к душе твоей. О чудо соприкосновения! Но как она тонка, эта грань тепла!… Достаточно легкого ветерка, чтобы я узнала то, о чем думает рыба, брошенная на холодный песок. Ты смотришь на меня, и мне кажется, что я слышу, как бьётся твоё сердце. Каждый его удар, попадая в резонанс, гаснет музыкой во мне. Что-то неведомое властно связало нас, и я почти физически ощущаю это, прикасаясь к тебе. Миг, когда наши глаза встречаются, кажется бесконечно объёмным, а часы, проведённые вместе, подобны минутам. Синяя птица живёт в твоих глазах. Она с небесной нежностью обнимает меня крылом. День кажется чем-то нереальным и мучительно долгим. Какое-то ощущение неудобства и беспощадное солнце преследуют меня. Но приходит ласковая и уютная ночь, заполняя темнотой всё пустующее пространство дня. Зажигаются огни и наш костёр. И вот из сказочной мглы леса мы выходим к ночному озеру. Холодный песок обжигает ноги. Яркие далёкие огни того берега, отражаясь от воды, легли на окружающий мир сказочными колышущимися бликами. Вода как парное молоко. Светящиеся дорожки пересекают озеро. Кажется, что по ним можно бесконечно идти к огням, которые светятся далеко на горизонте и разделяют две черноты: звёздную пропасть и глубину озера. Легко. Движешься навстречу огням, как бы только усилием воли, как в прекрасном детском сне, и вода обнимает тебя, не давая улететь к звёздам. Движения плавны и похожи на танец. Висишь среди этой черноты на лучах прожекторов где-то над водной пропастью и вдыхаешь взахлёб пьянящий и звонкий воздух. В такие ночи небо не кажется твердью. Оно объёмно и дышит. Вдруг начинаешь понимать, насколько эта высь бесконечна. В этой вечности два существа борются за жизнь. И никто не властен помочь, либо помешать им. Чёрно-белый мир торжественно нежен, прекрасен и меняется каждую минуту, оставаясь неподвижным. Мы возвращаемся к огню. Ночь не кончается, пока мы не ложимся спать. Мир отдаёт нам свои тайны, но мы не можем их взять, потому что слишком мало знаем о мире. Звёзды спускаются прямо к костру, а за костром открывается таинственная чёрная дыра, полная жизни и теней. Мы находимся на самом её краю и ощущаем, как реальное пространство сливается со временем, порождая образы, непонятные нам. Мы свободны идти и поэтому остаёмся на месте. Каждый из нас - целый мир, и каждый способен ощущать другого на расстоянии. Чарующая недосказанность завораживает, как предчувствие колдовства. Наступает утро. Белый туман, торжественно хранит тайну звенящей тишины. Пробирает суеверная дрожь. Огонь покачивается в ритуальном танце. Гордые деревья склоняют головы. Звёзды меркнут… И рождается Она… Это сон, а мы с тобой люди сна. Это свободное падение. Оно бесконечно и прекрасно. Пробуждение подобно взрыву снаряда, разрывающему на куски тело и высвобождающему душу для неба. Свет в конце туннеля. И стремительный полёт к недоступной светящейся точке, которая вопреки всем земным законам не приближается, а удаляется с увеличением скорости движения. Скольжение. Выбиваюсь из сил. Безумие. Вспышка. И я задохнулась светом и безудержной струёй воздуха. Так я понимаю, что уже не могу без тебя. Отчаянный рывок и приятная тянущая боль. Мы связаны. Теперь остаётся только выжить. Два сияющих голубоглазых существа идут по улице. Заходят в автобус. Автобус освещается прыгающими зайчиками, и создается впечатление праздника. Это ты и я. Я отвожу улыбающийся, смущённый взгляд в сторону, чтобы защитить свое счастье от хмурых посторонних взглядов и тошнотворно серьёзных лиц. Но разве можно это скрыть? Я не могу даже спрятать улыбку, потому что она переполняет меня. Это больше чем счастье. Это восторг. Он прыгает и резвится во мне. Я улыбаюсь во сне, я встаю с улыбкой. Как я люблю тебя! Хочешь, я упаду к твоим ногам цветком? Или ворвусь к тебе в душу безудержным пламенем? Хочешь, я заморочу, тебе голову, а потом стану нежной, как утренний туман и таинственной, как ночное небо? Хочешь, я стану покорной, как шёлк, или непредсказуемой, как ребёнок? Пусть будет так как хочешь ты. Была ночь и гроза. И сверкание молнии, как улыбка дьявола, и раскаты грома, как хохот. Ты был рядом. Горели свечи и я дрожала в такт падающим каплям. А утром ты кормил меня земляникой и целовал слабую и сонную. Помнишь? Твоя рука… Всегда тёплая и крепкая. Я прикасаюсь к ней губами, прижимаюсь щекой. Как я люблю эту руку! Порой можно отдать всё на свете за одно прикосновение. Я превращусь в нежный комочек и застыну на твоей груди. Как долго я тебя ждала! Час, два, три… Я тебя жду… Ну где же ты? Нужно только чуть-чуть подождать… Нет на этот раз я не открою тебе дверь. Ты будешь стоять и звонить. Потом уйдёшь. Но этот звон еще долго будет отдаваться у меня в ушах… Не могу больше… Что же могло случиться? Неужели ты не придёшь?… Звонок!.. -Здравствуй! Боже мой, ну что же с тобой могло опять произойти?.. Не уходи больше… Душа умоляла плоть быть с ним нежнее. Но наступал день и нещадно палило солнце. А вода уходила сквозь пальцы. Я кидалась к реке и начинала тонуть. Потом вода испарялась и меня опять мучила жажда… Я устала от поисков тепла. За что ты так со мной? Девятый. Равномерное постукивание часов. Удовлетворение сменяется безразличием. Холодно. Твои слова бесполезны, как косметическая операция для космоса. И ты молчишь, чтобы не врать. Твои глаза не видят меня. Они мертвы. Отчуждение. Между нами стекло. И оно все сильнее покрывается ледяными узорами. Где ты? Бог захочет спасти наш мир, но закричит от бессилия. Ты должен уйти, но не можешь. Осторожнее! Это хрупко! Ущипните меня за щёку, я хочу вас увидеть. Да не будьте же вы так добры! Что-то разорвалось от крика надрывного и безумного. Так кричит тишина, когда двоим больше нечего сказать друг другу. И только вой холодного ветра. Хватит! Неужели же ты так и уйдешь? Это дурной сон. Удар и звон разбитого стекла. Горячий ливень слез. Прости. Я не могу без тебя. Я тебя так люблю! Осторожное прикосновение к обнажённому бархату, ласковому атласу. Нежное дыхание тишины гладит вьющиеся пряди, обнимающие шею. Непостижимо нежные руки, скованны покоем. Таинственное, пылающее счастье. Защити это чудо. Растворись в нём. Забудешь ли ты когда-нибудь этот взгляд, этот плен? Эти поющие линии? Эти манящие запахи? Это вздрагивающее тепло? Как остановить падающие листья? Как уберечь её? Как прижать к себе и больше не отпустить? Пей же! Пей взахлёб! Пей залпом! Пей до безпамятства и оцепенения. Пей, растворяясь в искрящейся влаге. До умопомрачения и боли. До дна. Пей! Будет день, потом будет ночь. Зазвенит будильник, и от этого где-то упадёт на землю испуганная звезда. Кто-то загадает желание. Ты возьмёшь меня за руку, и ради этого стоило жить. А небо всегда сходится с землёй на линии горизонта. Как жаль, что люди никогда не приблизятся к небу. Они слишком реальны для этого, и слишком уверенны в том, что горизонт – это линия мнимая. Но ты проснёшься и вспомнишь обо мне. И назовёшь меня богом. Пойдём, поохотимся за звёздами?! В моей душе поёт орган. Давай возьмём эту музыку с собой! Наши души рвутся ввысь и от этого на земле рождается ветер. Ты сказал мне, что ненавидишь меня. Ненавидишь за то, что не можешь не любить. И ушёл, тупо глядя в пространство перед собой. Я шла за тобой, но город украл тебя и спрятал, подлый. Он молчал и не хотел мне помочь. Я столько раз ходила по этим улицам и не замечала их. А теперь они отказываются замечать меня. Мне навстречу идёт женщина. Очень странная. Почему-то думает, что все на свете должны быть счастливы. Улыбается, идиотка… Нет, ты не уйдёшь. Все равно вернёшься. Ну почему ты думаешь, что меня можно любить не теряя головы? И почему я кажусь тебе сентиментальной? Я просто думаю, что любовь должна создавать и рождать. А что создала наша любовь? Тесный мирок на двоих, в котором не очень уютно обоим? И почему ты думаешь, что она непременно должна порождать трудности и потери? Мне всегда казалось, что наоборот, должна помогать преодолевать и возрождаться. Все. Хватит. Сколько можно прощаться? Я никогда не приду к тебе. И не стану тебя искать. И если даже увижу тебя, то сделаю вид, что не замечаю. Друзьям скажу, что ты мне надоел. Буду уходить каждый вечер из дома, чтобы наши не сразу заметили, что тебя больше нет со мной рядом. Пусть думают, что у меня всё хорошо. И буду ждать тебя. До тех пор, пока у меня будет хоть один шанс из ста проснуться на следующее утро. Я тебя ненавижу. Господи, ну почему мы не можем быть просто счастливы? Ну что нам ещё нужно? Цветы в слезах – какая пошлость! И плавленый асфальт, как образец деградации и самоотречения под прессом. Ветер. Безудержный ветер. И непонятно, где его источник: в трехмерном пространстве или в опустошённой душе. Жутко. Здравствуй ветер! Почему ты со стоном припадаешь к моим ногам? Неужели ты думаешь, что мне сейчас легче, чем тебе, и что я смогу тебя утешить? Знаешь, я сегодня подумала, что у розовых стёкол есть один недостаток. Если их один раз убрать с глаз, то потом уже никакими силами не вернуть на прежнее место. Остается только запоздалое раскаяние. А жаль. Поэтому люди не прощают тех, кто разбивает их розовые стёкла. Любимый, зачем ты это сделал? Осколки упали к моим ногам, рассыпались между мною и тобой. И я не могу сделать шага тебе навстречу. Больно. …Она умирает, вызывая судороги объятий и ужимки совести. Она отступает, оставляя холодящий вакуум в пространстве души, которую немедленно заполняет нечто, похожее на ничто. Она уходит, как вода сквозь камни, как песок сквозь ладони, как слова сквозь время. Я стою в оцепенении. Ты отчаянно сжимаешь мою руку, кричишь мое имя и пытаешься проникнуть в мои глаза. Я больше не иду за тобой, но и уйти от тебя не могу. Страшно уходить в безмолвную ночь от привычного костра. А вдруг я буду искать дорогу обратно, спотыкаясь, выбиваясь из сил и теряя надежду. Я вернусь, а костер уже погас. Пусто. Ветер разносит пепел сгоревшей любви, не умеющей ждать. Мы столько раз так безрассудно плевали в колодец, что чаша переполнилась и любовь вышла из берегов. Вышла вся. Что осталось нам с тобой? Она уходит. Достойна ли наша любовь того, чтобы её вернули? Или будет лучше, если она достойно уйдёт, чтобы потом приходить в снах и воспоминаниях? Чтобы остаться, уцелеть. Чтобы не утонуть и не потеряться в ежедневном быте и будничных упрёках. Чтобы мы никогда не проклинали друг друга за то, что мы рядом. Рядом, но не вместе. Да о чём я? Неужели для того, чтобы выпустить птицу из клетки непременно нужно встать в позу и произнести торжественную речь? Пусть Она уйдёт. Ведь, как ни крути, а живой журавль в небе лучше, чем мёртвая синица в руке. Будет день, потом будет ночь. Зазвенит будильник, и от этого где-то упадёт на землю испуганная звезда. Кто-то загадает желание, и оно не сбудется. Ты проснёшься и вспомнишь обо мне. Только я об этом уже никогда не узнаю… Между нами нет любви. Я всё время пыталась закрыть глаза на это, заполняя пустоту всевозможными сурогатами чувств и ощущений, которые в избытке доставлял мне ты, наивно веря, что этим ты поддерживал во мне этот пламень, приятно щекоча нервы, не давая скучать. Но этого было мало, чтобы заполнить этот вакуум. Даже ревность означала лишь нежелание признать факт отсутствия любви. Я неистово защищалась от всего, что могло подтвердить мне это. Я уходила за чужими душами и ты не препятствовал мне, надеясь этим насытить меня и заодно сделать своей соучастницей в подмене чувства на букет эмоций. Любви нет. Мне даже не больно констатировать это, значит я права. Но отсутствие чувств есть смерть! Я верю, что рано или поздно Любовь вновь выйдет из тесных комнат, заполнит мир и ревущая толпа не посмеет раздавить это хрупкое дитя свободы. Души впитают её и сияющие глаза встретятся. Я верю, что когда-нибудь все дети, появившиеся на свет будут рождены в любви. Ты останешься со мной. Останешься во мне музыкой разбившегося бокала. Может быть наши души встретятся. И мы не посмеем вновь разминуться, а наши дети будут мудрее и счастливее нас. P.S. Шли годы. Поиски присутствия кого-то ещё, необъяснимое стремление к близости не оставляли меня. Шутка природы или бред извращённого разумом восприятия? Чем ближе я подходила к тебе, тем сильнее ты удалялся. Это напоминало бесконечное стремление к нулю. Точка касания – болевая точка, в которой наиболее ясно ощущалась граница между я и ты. Пытаюсь проломить стену, упрямо отказываясь признать, что дверь находится немного правее. Боль, истощение и наконец спасительное, надёжное, неизменное одиночество, как родная гавань. Зачем ты здесь? Труп моей любви уже дурно пахнет. Она заслуживает лучшей участи, чем бесконечное препарирование, расчленение и бальзамирование. Удивительная пустота. Не понимаю, где же она на самом деле: внутри или снаружи? Я отказываюсь признать любое присутствие без достаточных доказательств его существования. Доказательств существования тебя больше нет. Ты стал пустотой. Я могу кричать на тебя, смотреть с нежностью, не замечать, прощать… Это всё равно. Такое ощущение, что ты – марионетка на нитях моих чувств; фантом, растворяющийся в пространстве, как только ты выходишь за пределы моего внимания. Я придумываю тебя. И очень сержусь на тебя за то, что ты всего лишь тень моих безумных фантазий. Я слишком многого хочу от тени. Тень не развеивает одиночества, а лишь оттеняет его, повторяя все движения с раздражающим усердием. Полюби свою тень, раскрой для неё объятия и она ответит тебе тем же. Возненавидь её, бей её в исступлении, она охотно примет и эти правила игры. Как было бы просто сыграть в этом театре теней пьесу о счастливой любви! Но я не верю! Не верю! Я не хочу верить, что мое одиночество так непоправимо, так однозначно, так окончательно! Ты оставляешь мне только фантом и хочешь, чтобы я удовлетворилась этой пустой игрушкой. Но я ненавижу её. Я готова растерзать тряпичную марионетку. Лучше пустота. Лучше одиночество. Лучше смерть чем необходимость смириться с тем, во что не хочешь верить. Только пустота и ненависть. Тебя нет здесь. Тебя нет во мне. Впустить тебя в себя… Или выйти и стать такой же тенью на стене… Интересно, что может понять и почувствовать тряпичная кукла? Чтобы с ней ещё сделать, чтобы, наконец, понять: а может она всё таки живая? А может это я мертва? Или просто стена, разделяющая нас реальнее, чем мы оба? Противно. Все противно. Противна эта комната… но необходимость выйти из неё и куда-то идти ещё хуже. Эти беспардонно умные и правильные люди просто невыносимы. Ненавижу их самодостаточные физиономии, их самовлюблённую порядочность. Господи! Куда бы уйти, чтобы не было так противно? Но не уйти. Невозможно уйти от себя. Ощущаю себя сепаратором в потоках дерьма. Зачем я здесь? Разве я хотела так много? Посмотри, и ты увидишь, как я иду в чёрном платье с букетом кричаще – жёлтых цветов в поисках тепла. Я иду в никуда. Когда же ты увидишь меня? «Думай о смерти!» - эти слова пришли ко мне, как единственно возможный путь к спасению. «Думай о смерти!» - проникало в меня через солнечное сплетение, короткими спазмами, сотрясая всё моё существо. «Думай о смерти!» - расставляло всё по своим местам. Смерть даст все ответы, но не даст времени. Как научиться постоянно думать о смерти, чтобы суметь жить дальше. Жить, а не ждать смерти… «Думай о смерти!»… Ощущение мира – накатывающие волны рассыпающихся образов, распахивающаяся бесконечность, наполненная бессмысленными подробностями пустоты воплощённой. Отстранённость, отсутствие – единственный свидетель всепоглощающего великолепия беспредельности. Образы свободно сменяют друг друга до тех пор, пока не приходит образ «Я». Ощущение своего собственного присутствия наполняет меня пустотой и одиночеством замкнутого пространства. Я перебираю свои чувства и мысли, набор которых строго ограничен моими пределами, перекладываю их с места на место, создавая иллюзию движения в своем застывшем коконе. Ничто во мне не выходит за пределы моего «Я». И нет никакой разницы в том, что именно я чувствую. И нет никакого смысла в моём существовании. А следовательно мне нет дела до существования чего–бы то ни было или кого бы то ни было в мире. Отпустите меня! Меня все равно уже нет. И единственным аргументом того, что я здесь всё таки есть, является моё одиночество, а это значит, что нет вас. Так отпустите же меня в ничто. И может быть, мы когда-нибудь снова встретимся... Всё то, что было - было ложью. Может быть ничего и не было. А если и было, то ещё только будет и не со мной. Поэтому единственная существенная реальность - это моя свобода. И ещё музыка, ведь она всегда напоминает мне о том, что единственная существенная реальность - это моя свобода, а всё то, что было - было ложью. Конечно, я могу нарисовать для вас иллюзию моего существования. Но всегда может так оказаться, что ничего и не было. И это тоже один из аспектов свободы. Я свободна настолько, что могу придумать себе любую несвободу. И даже поверить в это. Но как-бы там ни было, если что-то и будет, то это уже было и было не со мной. P.P.S. ...Каждый вечер в моём доме зажигает одну свечу. Тебя нет рядом. Но движение огня освещает твой лик и делает нас немного ближе. А блики на твоём лице создают иллюзию движения. Каждую ночь я жгу эту бесконечную свечу, чтобы тебе было хоть немного светлее. Иногда я пытаюсь прорваться к тебе эхом по телефонным проводам или скольжу мыслью по ночным рельсам бесконечных расстояний от меня до любви. Ты так далеко. Я тяну к тебе руки сквозь пространство и замираю в ожидании тебя, смотрю до головокружения в глаза твоей фотографии, вспоминая душой мгновения близости тебя, ощущаю на расстоянии твой свет и тепло, и все твои чувства. Ты так близко... И что в конечном счёте значат для нас расстояния или время?! Да ничего. Я иду за билетом в железнодорожную кассу. Сердце выпрыгивает из груди и кажется уже скачет по шпалам на юг. К тебе. И вот драгоценный билет в моей сумке. Не дождусь вечера, чтобы позвонить и сказать тебе об этом и ощутить, как где-то там заиграет восторженной радостью твоя кровь. И ты, конечно, напьёшься и оборвёшь все известные тебе в нашем городе телефоны, дозваниваясь вновь до меня... II. Отражения.Говорят, что время осознанной истории человечества примерно семь тысяч лет. Сколько же людей до меня рождалось, жило, прозябало, веселилось, страдало, мучалось от страха, любило, терзало себя ревностью и ненавидело, грустило и улыбалось, кричало и плакало, молилось и убивало, обманывало и жертвовало собой ради других. Их уже нет. И все они одинаково безразличны нам, ведь прошлое для нас не существует. И тонкий мостик в него ветшает по мере удаления в глубь веков. Идя по нему, ты можешь провалиться туда, где нет тебя. Но человеку не дано быть там, где его нет. На меня устремлён взгляд чёрных глаз. Она молода и красива. Смотрит насквозь и чуть-чуть насмешливо. Мне кажется, что она вот-вот отвернётся, уйдёт или скажет что-нибудь… Но я не услышу. Нас разделяет время. Её давно нет, и ничего не осталось от неё, кроме этого взгляда, этих глаз, устремлённых на меня со старого холста. Взгляд через столетия. А была ли она? И кто был художник, так любивший её и сумевший сохранить прекрасный образ? Я оборачиваюсь, взгляд скользит по стеклу, и я вижу себя в зеркале. Мои глаза смотрят тревожно и тоскливо… О этот взгляд! А есть ли я? В чём заключается реальность моего существования? Зачем эта комната, этот стол и окно, из которого почти совсем не видно неба за многоэтажными домами? И почему Бог был к нам так щедр и подарил нам этот мир, полный звуков и красок, запахов и нежных прикосновений ветра, деревьев, птиц, рыб, зверей и мух? И каждый муравей отстаивает своё право на жизнь, и у нас с ним равные права! Наш мир – это одна из переменных в уравнении вселенной. О каком постоянстве может идти речь в переменном мире? Поговорим же о невечном! О любви и красоте, о нас и о наших детях… Каждому своё: кому-то власть и деньги, кому-то ум и талант, кому-то отвагу и славу. Нам - способность переживать мир так ярко, насколько это возможно вынести. Это очень щедрый дар и очень тяжёлая ноша. Это любовь, ради которой стоит жить, и это отчаяние, заполняющее каждую клетку тела, каждый уголок души, это восторг, вдохновение, боль и это сама жизнь. Я воспринимаю, осознаю, переживаю и создаю - значит я живу. Можно писать на языке мыслей или на языке чувств и образов. Но есть еще другой язык – язык звуков, каждый из которых представляет из себя ощущение, порцию смысла, трудно передаваемую иными средствами, потому что основополагающие понятия невозможно описать производными от них. Звуки вокруг нас. Они сыпятся песком, тянутся смолой, расплываются масляными пятнами, преображаясь в линии, цвета, запахи, формы. Иду за ними и линии оживают, изменяются, крошатся точками, которые растягиваясь опять превращаются в линии. Все это частички чего-то единого, вязкого. Вот линия. Вытяну её на белый лист. И уже передо мной строка, обозначающая то, о чем можно написать целую страницу. Но зачем это делать, когда есть она, строка? А за ней тянется другая. И от этой другой пахнет солнцем, ветром, и еще бог знает чем. Она появилась не случайно. Так и должно было быть. Наверное, правы те, кто считает, что в рисунке самое важное - это первая линия, ведь от неё зависит какой должна быть вторая, а за ней и третья… Строки задают ритм и уже все мои чувства и мысли пульсируют в такт ему, находя в пространстве резонирующие линии и приглашая их на бумагу. В этой кутерьме форм и ритмов немудрено потерять слово или даже строку, но они непременно найдутся, потому что существуют. И я уже чувствую их близкое биение. Получается узор, похожий на мозаику из чувств и слов. И вот наконец приходит ощущение, что этот узор закончен и тогда я отпускаю его от себя. Пусть будет. Не хочу знать этих строк, они меня душат, бесконечно повторяясь в мозгу, вытесняют мысли своим размеренным ритмом. Стоит только забыться и они заполонят меня всю. Мои строчки бывают навязчивы, как маленькие дети. Они капризно требуют, чтобы обратили на них внимание, и повторяются, повторяются, повторяются... Оставьте меня, пожалуйста, я хочу побыть одна! Вспоминаю вчерашний день и мне грустно. Я открываю книгу, и чужое воображение заполняет меня, осторожно обволакивает мои мысли, гасит их в своих недрах. Но кто-то ждёт меня. Это что-то, находящееся во мне самой. Я откладываю текст и достаю белые листы, готовые безропотно выслушать и принять всё, что я хочу сказать. И я испишу, исчеркаю, растерзаю их за это. Они потеряют свою чистоту, но получат взамен море впечатлений об этом мире, и поймут тех, кто, познавая мир, испачкался об него. Я буду с ними до конца. Я войду в них, сделаю их своими. И только насытившись этой белизной я оставлю их. И постараюсь забыть. Я напишу тебя и ты будешь прекрасен. По слову, по кирпичику, по строчке я сплету это кружево чувств и образов. Я назову тебя сонетом и долго буду разглаживать твои формы, перечитывая… Мне так хочется видеть, слышать, вдыхать, ощущать красивое. В сотый раз я беру в руки карандаш и пытаюсь, по-детски подражая создателю, повторить в своих строчках хоть частичку его прекрасного и бесконечного творения. Каждый из нас похож на зеркальце. А все вместе мы, жившие в прошлом и будущем, - частички одной, постоянно воссоздающейся, но неизменной мозаики, отображающей мир. Ничто не вечно в мире, кроме него самого. Но ничто и не ново в нём. Всё написанное мною может исчезнуть, как и сама я, но кто-то вновь возьмёт в руки карандаш и всё повторится… /1989-2004 гг./ |
| ← Первоцвет | Другой день → |
